Сюжет взят из труда Геродота “История”, который признаётся основным источником информации об эпохе, определяемой как Древний мир. 

Скил – сын царя скифов Ариапита и гречанки.

Скифы, в целом, благожелательно относились к греческим колонистам: вели с ними торговлю, ценили получаемые от них предметы художественного ремесла.

В то же время, скифы ревностно оберегали свои обычаи, традиции и образ жизни от чужеродного греческого влияния.

Скил, унаследовав от отца царскую власть, не отошёл от привитой матерью склонности ко всему эллинскому: обычаю, быту и даже религиозным обрядам. Он часто посещал греческие города-колонии, в частности, Ольвию, где греки построили ему роскошный дворец. В торговых и политических спорах он далеко не всегда, как царь, принимал сторону скифов, пренебрегая интересами подданного ему народа.

Находясь в Ольвии, Скил оставлял своё войско у городских ворот, которые велел запирать, чтобы скифы не знали, как царь проводит время. А здесь он жил, как эллин: одевался в греческое платье, приносил жертвы греческим богам и исповедовал таинства вакхического бога Диониса.

Так продолжалось до тех пор, пока один из жителей города с насмешкой не рассказал об этом скифам, ожидавшим своего вождя за городской стеной. Горожанин тайно провёл скифов на башню, откуда они сами увидели царя в вакхическом возбуждении.

Скифы взбунтовались и свергли Скила, избрав нового царя.

Скил бежал за Дунай к фракийцам, прося у них убежища.

Скифы двинулись на Фракию войной.

Вблизи Дуная войска сошлись, но мудрые фракийцы не стали ссориться со скифами. Скил был выдан и обезглавлен на месте.

«Так оберегают скифы свои обычаи и так сурово карают тех, которые заимствуют чужое»,- заключает Геродот.

У историков долгое время не было уверенности в достоверности этого повествования. Но в румынской Добрудже ( между низовьями Дуная и Чёрным морем) в середине 20-го века был найден золотой перстень, датированный учёными 5-ым веком до н.э.

На перстне вырезано греческими буквами имя Скила и изображена богиня Табити, которую скифы почитали выше всех божеств и называли Матерью скифов. Ещё на перстне вырезано Аргот – имя деда Скила и отца Ариапита.

Место находки совпадает с указанным Геродотом местом казни царя-предателя.

При написании работы использованы материалы археологических и письменных источников, опубликованных в разное время с середины 19-го века до наших дней.

Для изображения внешности персонажей использованы реконструкции М.М.Герасимова.

Одежда, обувь, наступательное и оборонительное вооружение, конское снаряжение перенесены на холст с реконструкций археологических находок, описанных в многотомнике «Археология СССР»  и работах специалистов военной истории за последние 200 (двести) лет.

Украшения – из коллекций государственного Эрмитажа и других музеев Европы и США., датированных 5-ым веком до н.э.

Владислав Владимирович Антонов, которого все близкие знали как Вадима, родился в 1930-х годах и детство провёл в чувашской деревне, куда его с двумя братьями увезла мать, спасаясь от войны. После её смерти отец, арестованный в 1937 году и живший на поселении в Казахстане, забрал его к себе, а позже перевёз в Магадан. Там Вадим Антонов окончил школу и отправился в Ленинград, поступать в Академию художеств. Поступить не удалось и Антонов пошёл в Серовское училище, нынешнее училище имени Рериха, проучился год и попал в Мухинское училище на керамику. Во время учебы Антонов участвовал в археологических экспедициях Окладникова, привозя из них множество зарисовок хакасских детей, знакомых, пейзажи с сопками. Так же плодотворно он работал и на практике в Белоруси. Люди, наблюдавшие его творческое развитие, отмечают его упругую, твердую руку, легкий глаз, рано проявившийся талант рисовальщика, не накопленный с рождения, а будто данный.

Окончив Мухинское училище в 1964 году, художник пришёл на завод «Русские Самоцветы», где проработал всю жизнь. Антонов застал лучшие годы завода, расцвет ювелирного искусства в СССР. В то время «Русские Самоцветы» были уникальным предприятием с обновлённой технической базой, ювелирным институтом при производстве и мастерами, заинтересованными в восстановлении забытых ювелирных технологий. По словам бывших сотрудников, на тот момент в мире не было другого завода, способного выпускать  практически любые виды изделий — от бриллиантов до парадной посуды.

Вадим Антонов был главным художником, руководил конструкторским отделом и отделом художников, состоявшим, как правило, из 15-20 сотрудников. Создание ювелирного изделия от подписания эскизов до выхода изделия в свет занимало около трех лет, это был трудоемкий и на всех уровнях кропотливый процесс. Антонов работал с воронёной сталью, создавал украшения с фарфоровыми вставками с подглазурной кобальтовой росписью, делал серебряную эмалевую посуду. Технология создания такой посуды сегодня почти утрачена, это очень рукотворный процесс. Художник рисует эскиз, по нему из листа раскатанного серебра вытягивается нужная форма. В патроне станка зажимается серебряный лист, мастер начинает обжимать его по деревянной форме и металл будто течет, охватывая эту форму. Такие изделия создаются только штучно.

После объединения трех ювелирных предприятий в 1970-х годах основной областью работы художника стали камнерезные изделия. Он создавал произведения декоративно-прикладного искусства из льдистого кварца, агата, кахолонга, ему же принадлежит ряд изделий с флорентийской мозаикой и вставками с кобальтовой росписью. Помимо этого, Антонов работал над штучными произведениями для крупных заказчиков: русскую борзую в серебре, голову рычащего тигра с топазовыми глазами. По словам работавших с ним ювелиров, Антонов был прекрасным анималистом.

Отдельно нужно сказать про творческие дачи и семинары в Паланге. Туда со всего Союза съезжались художники, работавшие в горячих эмалях, там происходил обмен опытом и творческими планами, там была возможность работать в мастерских с шамотными печами, которые невозможно установить в жилом доме. В собрание Мансарды Художников попало больше десяти эмалей Вадима Антонова.

Помимо этого Антонов был талантливым фотографом, он видел мир под очень специфическим углом и смог передать свое видение на плёнке. Мир на его фотографиях становится не сразу узнаваемой абстракцией, он нарушал масштаб и находил космос в поверхности реки и прибрежных камнях. Начав жизнь в сложных обстоятельствах, с «нулевой отметки», Антонов воспользовался своим талантом, легкой и твердой рукой рисовальщика. По рассказам близких, художник всегда старался делать больше, всегда «плюс одна работа»: написал, а потом ещё, невзирая не усталость. Вадим Антонов оставил после себя огромное, разнообразное наследие и мы рады, что можем представить хотя бы небольшую часть его работ.